|
Последние новости
|
К 100-летию управления системой образования в Горном Алтае
Родилась 1 сентября 1933 года в с. Фрунзе Красногорского района Алтайского края. В Турочакский район семья переехала в 1940 году. Окончила Турочакскую среднюю школу, поступила в Горно-Алтайский учительский институт на отделение математика, физика, окончила в 1953, после трех лет работы поступила в педагогический институт на математический факультет. В году 1961 году окончила Горно-Алтайский пединститут по специальности «Математика». С 1953 года работала в Кебезенской средней школе. Стаж работы – 45 лет. В 1982 году присвоено звание «Отличник народного просвещения», «Ветеран труда» с 1978 года, 1984 году – «Старший учитель». За 33 года выучила три поколения кебезенцев.
Уроки Ираиды Ивановны всегда проходили на высоком идейном и научном уровне. Умело она осуществляла связь обучения в жизнью. Вела большую внеклассную работу по предмету. Сумела воспитать в детях уважение к математике и любовь к профессии учителя. С целью распространения своего педагогического мастерства выступала на педсоветах, метод объединениях. Являлась шефом – наставником молодым специалистам, оказывала им практическую помощь в вопросах воспитания и методики преподавания. Ираида Ивановна организатор и активный участник художественной самодеятельности на селе, в районе, республике. В течение многих лет руководила работой профсоюзного комитета, женсовета. Ираида Ивановна это сгусток неиссякаемой энергии, человек очень жизнерадостный, отзывчивый, готовый всегда прийти на помощь. За высокий профессионализм, стремление к совершенствованию мастерства, ответственность за результат своего дела, требовательность к себе и своим воспитанникам неоднократно награждалась почетными грамотами, благодарственными письмами.
Ирина ивановна щедро делилась с молодыми поколениями не только предметными знаниями, но и воспоминаниями о прожитых годах, с том числе военных и послевоенных. Предлагаем вашему вниманию фрагмент ее воспоминаний, записанных Ларисов Кандараковой, с. Турочак.
Великая Отечественная Война давно, уже 75 лет прошло, как закончилась, Война никого не щадила, она шагала по земле, оставляя после себя разруху, голод, смерти. Мы, что родились в мирное время, должны помнить подвиг тех, кто для нас ковал победу на фронте и тылу. Должны бережно хранить воспоминания тех, кто пережил те «роковые – сороковые…». Чтобы яснее представлять, как тяжело было народу, как тяжело было женщинам и детям, что остались одни, проводив своих мужей, отцов и братьев на войну, на защиту нашей Родины. Сейчас вам хочется представить воспоминания нашей односельчанки Ирины Ивановны Рецлав (Кореневской), уважаемого человека, ветерана педагогического труда, Отличника народного образования, что всю жизнь, а точнее 45 лет, сеяла в душах своих учеников «разумное, доброе, вечное…». Когда фашисты вступили на нашу землю, Ирина Ивановна была совсем ребенком, ей было всего 8 лет. Ирина Ивановна помнит все хорошо, вспоминает со слезами на глазах, да и как можно забыть то время? Время, когда весь народ шел такой трудной дорогой, шел к одной цели – к Победе.
ВОСПОМИНАНИЯ о Великой Отечественной войне Рецлав ( Кореневской) Ираиды Ивановны. «У моей бабы Тани, Татьяны Михайловны Кореневской, было четыре сына: Макар, Иван, Василий и Александр, еще была дочь Галина. Все сыны погибли на войне. Макар пропал без вести, Иван погиб в октябре 1941г, Василий в 1943г (эшелон был разбит немецкими бомбардировщиками), Александр в первый месяц войны был заброшен десантом в тыл врага. Погибли ВСЕ десантники. А дочь Галина работала во время войны в военном госпитале, была на фронте и дожила до победы. Мой отец - Иван Андреевич Кореневский, и именно о нем будут мои воспоминания. В 1941г мне было 8 лет, но память четко сохранила все события начала войны и все последующие годы военного времени. В 1940г в феврале отца перевели начальником нового лесоучастка, наша семья переехала в с. Кебезень Улалинской области (сейчас это Республика Алтай). Жили мы и все рабочие на плотбище – это поляна примерно 300м на 300м, на берегу реки Бия. Зимой готовили лес и вывозили его на плотбище. Складировали его около кромки берега, а летом сбивали плоты (по 4 сплотка) и рекой сплавляли до города Бийска – это первый город на реке. Лоцманом тогда был мой отец. В селе был один телефон (в сельсовете) и все новости узнавали через него. Иногда я слышала, как родители тревожно говорили о возможной войне. И вот однажды приходит отец из Кебезеня (от нас это село было в двух километрах через лес) и говорит, что началась война. Моего отца Ивана Андреевича Кореневского мобилизовали в августе 1941г и не только его, а всех мужчин, что остались в селе. Провожали его только мы, его дети. Мама была в командировке. Утром идем к плотам, на левой руке он держит сестренку трех лет (копия отца), с правой стороны иду я, держась за брюки отца. С левой стороны мой брат, тогда ему было 10 лет. Идем молча. Я глянула на отца, а у него по щекам бегут слезы (я так тогда удивилась, так как всегда думала, что мужчины никогда не плачут). На берег собрались все жители села, стоял страшный плач и причитания. Мы немного постояли на берегу, затем отец поставил между мной и братом сестренку и дал всем команду: - Всем мужчинам зайти на плот! И вот именно в эту минуту раздался такой ужасный вой (вот вспоминаю, а слезы на глазах). Мне стало, страшно и я заплакала. Брат поплыл с отцом, затем провожал его до г. Бийска на лошади, запряженной в телегу (это была собственность моего деда по матери), но это было потом. А пока была команда рубить вицы (черемуховые стволы, заменяющие веревки). И опять крик, и вой, жены, провожавшие мужей, буквально вцепились в них. Гребцы стали на свои места, и плот стал медленно отходить от берега. Жены бежали по кромке берега, причитали, махали руками и что-то выкрикивали. Они провожали своих мужей на войну и не знали, увидят их снова или нет. Плот плыл, и все по берегу бежали за ним. В районном центре с. Турочак в военкомате мобилизованные зарегистрированы и на телегах отправлены в г. Бийск, откуда уже и было распределение по военным частям. Многие тогда из Турочакского района попали на Ленинградский фронт. В г. Бийске в военкомате служил брат отца Василий в качестве военного фотокорреспондента. Сохранилась фотография, где братья встретились и прощаются. А мама ехала уже домой и встретила отца в 60 км от Турочака, когда был отдых и обед мобилизованных. По воспоминаниям брата (он сидел в одной телеге с отцом, а лошадью правил дед). Мама тогда с отцом отошли в сторону, сели на бревно и очень долго разговаривали. Вот и все проводы! Думаю, что моя мама тогда, как простилась с отцом, ревела до самого дома. Из Ленинграда мы получили письмо с фотографией отца. Он в военной форме, к поясу прикреплена сапёрная лопатка, на ногах ботинки, портянками обмотанные до середины голени. Он писал, что пароходом будут переплавлены через Ладожское озеро, на «пятачок», куда рвались фашисты. Если бы фашисты заняли этот «пятачок», то на Ленинград бы им бы была открыта прямая дорога. Уже с позиций, где был отец, мы от него получили два письма. В первом папа писал, как два парохода плыли с солдатами, на них налетели немецкие самолеты и стали бомбить их корабли. Впереди идущий пароход был потоплен. Во втором письме (оно было больше обращено мне и брату), папа писал, чтобы мы слушались маму, помогали ей во всем. Папа тогда в письме, твердо заверял, что фашисты будут разгромлены, и победа будет за нами. И всё! Больше писем не было. Мы всё ждали и тревожились. Как-то зимой, месяц не помню, мы, дети, услышали звуки, как будто кто-то пел. Должна была вернуться из села мама. Мы все вышли на крыльцо (с нами тогда жила мамина сестра – старшеклассница). Звук стал слышен сильнее. Неужели мама пьяная? Такого просто не могло быть, она по жизни была трезвенница. Но когда мама вышла из леса, мы четко услышали, что наша мама рыдает. Подойдя к нам, она сказала, что отец погиб. Тогда и мы все заревели. Долго тянулся траур в нашей семье. А как мама узнала о смерти отца? Тогда в районный центр Турочак пришло письмо родственникам от солдата, воевавшим на том же «пятачке», где был и наш отец. Он-то и написал, что убит Кореневский (без имени), но не тот, что работал фотографом (я о нем вспоминала, это брат отца Василий). Строка в письме, где была написана фамилия, была зачеркнута химическим карандашом. Тогда все письма с фронта проверялись военной цензурой. По телефону маме эту скорбную весть сообщила жена Василия. Похоронка на отца пришла в конце 1941г. Так как в семье был маленький ребенок (сестре 3 года) назначили пенсию в 100 рублей и на 50% снизили все налоги: не 10 кг топленого масла, а 5кг, и так же по мясу, и денежный налог на хозяйство был снижен. На эти роковые 100 рублей я училась в педагогическом институте, еще тогда у меня была стипендия. Пенсию за отца мы получали до 18 - летия моей младшей сестры. Как мы жили в годы войны? А так и жили, не жили, а выживали. Начиная с ранней весны – медунки, затем крапива, корни марьина корня, луговой лук, конский щавель, ботва картофеля. Все шло в дело. Голод он и есть голод. До сих пор помню вкус и запах этих «целебных» трав. А еще помню, как девушки писали письма на фронт. Собирались в конторе (по вечерам это был клуб). Пишут, советуются, а потом с просьбой ко мне: «Ира, принеси фотокарточки». А фотографии я приносила жены и сестры моего дяди Васи, я уже говорила, что он был фотографом. Фотографии эти были маленькие 1,5 на 2 см. И вот девчонки из этих фотографий выбирали и отсылали солдатам на фронт, вкладывая в письма. Вы спросите, а почему они высылали не свои фотографии? И я вам отвечу, все девушки стеснялись своих обветренных и грубых лиц, работали-то все на улице. Считали себя некрасивыми. А жена и сестра дядя Васи работали в помещении, и выглядели намного ухоженней и красивее. Помню, как вышивали платочки, шили кисеты с вышивкой. И все отправляли бойцам на фронт. В пимокатном цеху валяли валенки для бойцов. Затем мама собирала всё и везла в Турочак на приемный пункт военкомата. Когда стали возвращаться раненые солдаты с фронта в «клубе» было столпотворение. Солдат сидел за столом, а его окружали девушки и засыпали вопросами. Еще просили солдат читать стихи о войне. Солдаты читали стихи, хорошие и душевные. Я стихи любила и часто читала их со сцены, а потом поняла, вспомнив, чьи эти были стихи, а стихи эти были известных поэтов: Симонова, Суркова и других поэтов. В 1943-44 годах стали приходить вести о том, что многие из погибших живы. Тогда наша мама и мы стали надеяться на то, что наш папа жив. Как-то мама приехала с радостным лицом и, не слезая с коня громко спрашивает: «От отца была телеграмма?». Мы отвечаем, что нет. Она печально сказала: - Ну, вот! А я во сне видела, что поймала лебедя за крыло. Мы, дети военной поры, часто выступали перед рабочими промартели (называлась она «Трудовик»), в основном пели военные песни. Когда начинался учебный год, младшие 3-4 классы ухаживали за ягнятами (кошара была рядом со школой). Осенью собирали колоски. У нас ведь горы и горы, и буквально все поляны были засеяны овсом и рожью. Осенью рабочие промартели, где работала и моя мама, жали и молотили хлеба. Мама в войну работала председателем промысловой артели. Артель имела более 10 цехов: бондарная, столярная, шерстобитная пимокатная, сапожная, швейная, трикотажная и другие. Работали в цехах в основном женщины, а бухгалтер, кладовщик, столяры – инвалиды войны. Я не говорю о голоде и смерти, это было, само собой. Мы, дети войны, не знали хлеба, сахара, соли. Бывало, сижу на уроке, и старательно вспоминаю – какой, он, хлеб? 9 мая 1945г был погожий день, теплый и солнечный. Перемена, все учителя и школьники во дворе школы. Кстати у нас тогда учителем русского языка работала Нагаева Мария Александровна, эвакуированная из Ленинграда. Директором школы была Ф.М. Катаева. И вот директора школы вызвали к телефону (в сельсовет, что был через дорогу от школы). Возвращается она из сельсовета какая-то степенная, возвышенная. Зашла в середину всей толпы во дворе школы и срывающимся голосом сказала, что война закончилась. Что тут было! Все смеялись, прыгали, обнимались! Уроки были отменены. Через два часа все село собралось на площади. Но до этого мне было велено, что бы я бежала домой и сообщила маме, чтобы она шла на митинг, собрав колону рабочих. И вот мы, школьники и взрослые, идём колонной на встречу промартельной колоне. Мама впереди (помню, на ней была атласная бордовая кофточка), в руках у нее красный флаг. Когда колоны сблизились, мама закричала: «Ура! Ура!». И все подхватили. Это было так торжественно! Затем на митинге на площади выступал директор маслозавода. Стоя на трибуне, она обратилась ко всем: - Товарищи, снимите головные приборы! Она так волновалась, что перепутала слова уборы и приборы. По окончании митинга мы – дети - артисты, пошли на ферму колхоза. Было время пахоты, женщины пахали на быках, лошадей не было, всех лошадей забрали на войну. На обед собрались все колхозники. Помню одну женщину – Романова. Уставшая, с грустными глазами и лицом она «подкатила» на быке. Затем мы выступали: пели, танцевали. Теперь уже радовались ВСЕ! И опять пошли будни, голодные и трудные. Наша ленинградская учительница, как закончился учебный год в школе, уехала в Ленинград. А мама тянула лямку председателя, и к нам всегда была строга и требовательна. Заветной мечтой мамы было дать нам образование. Мы с сестрой получили высшее образование, брат – среднее техническое. Моей маме, Марфе Ивановне Кореневской, было всего 29 лет, когда она осталось вдовой. Это была женщина - Царевна Марфа. Так ее звали учителя. Мама у нас была статная, выше среднего роста, а косы… косы были ниже пояса толщиной с руку. Труженица, с бесконечно добрым сердцем. Замуж наша мама так и не вышла. Всю свою жизнь посвятила нам, своим детям. А затем внукам и правнукам. Моя мама была награждена медалью «За трудовую доблесть». Трудно было в военную пору, да и после войны было не легче. Но как видите, мы выжили и дожили до таких преклонных лет! Брату сейчас 89 лет, мне 87 лет, сестра умерла в 78 лет, мама дожила до 82 лет». |
